Список желаний

Ваш список желаний пуст. Перейти в каталог?

И бояться не надо, о сердце мое!

26.10.2019

Повесть "Страх" в отзывах пользователей сайта Fantlab разных лет.

Borogove, 4 января 2012 г.

Если бы «Бездну голодных глаз» Олди написали не в начале, а в конце своего творческого пути, цикл обрел бы поистине культовый статус, и кто-нибудь наверняка бы провозгласил пришествие русского «Властелина колец» или – еще вероятнее — «Мультиверсума». «Страх» — маленький, но важный элемент витража БГГ. Действие повести не просто перенесено в реалии раннемусульманского мира – это фактически первый росток Кабирского цикла: те же топонимы, та же культурно-религиозная среда, например, в «Я возьму сам». При этом в «Страхе» всячески подчеркивается, что речь идет именно о реальном Ближнем Востоке века, так, XIV-XV-го: упомянутые мадьяры, Зевс, Конфуций, Генуя и пр. позволяют говорить, что повествование равивается отнюдь не в выдуманном мире.

А еще запутавшимся в текстах читателям «Страх» доказывает, что цикл «Бездна» — это калейдоскоп, который можно крутить в любую сторону и читать вещи в самой разной последовательности. Хронологический круг замыкается: отошедший от дел Марцелл, герой постапокалиптических «Дороги» и «Сумерек мира», в средневековом «Страхе» спивается и латает сапоги. Из чего нетрудно сделать вывод о том, что весь цикл написан в «обратной перспективе», с нарушением представлений о времени едином и линейном.

Вообще, подсказок и аллюзий в тексте повести немало. Я не решился бы комментировать ни один роман из цикла, но на повесть, пожалуй, замахнусь:

  1. Горы Тау-Кешт и квартал Ас-Самак упоминаются в кабирских «Я возьму сам» и «Дайте им умереть».
  2. Евнух-великан Лала-Селах упоминается в «Самак-айаре», персидском романе-легенде X века. Разумеется, скандинавское происхождение персонажа – домысел Олди.
  3. В повести «вечный воитель» цикла Сарт назван Ожидающим. Сравним с вышедшим годом позже романом «Ожидающий на перекрестках» из того же цикла, где Сарт – не Ожидающий, но бросающий вызов Дому, Ожидающему на перекрестках.
  4. Фра Лоренцо у Шекспира – священник, венчающий Ромео и Джульетту. Параллель неочевидная, зато капитан гвардии Лоренцо, охотящийся за разбойником Фра Дьяволо, фигурирует в одноименной опере Д.Ф. Обера.
  5. Момчил-мадьяр, эпизодический персонаж Орнамента повести. Сравним с Момом, вечным другом-противником Сарта из «Войти в образ».
  6. Хотя секты Вечного Отсутствия в реальности не существовало, само учение вполне в русле какого-нибудь раннесуфитского движения.

Через пару лет опять сниму эти томики с полки, потому что прочесть «Бездну голодных глаз» один раз – значит не прочесть ее ни разу.


ivan2543, 25 февраля 2012 г.

Очередная часть цикла – классическая мистическая новелла. Это один из моих любимых жанров, и то, что авторы к обратились к нему, меня обрадовало. Непостижимая тайна, заброшенный храм, загадочные смерти, пугающая фигура странного священника – все в лучших традициях жанра. Но Олди, конечно, не просто пугают читателя – они заставляют его задуматься о самой природе страха.

Можно ли победить свой страх, и кто из людей по-настоящему бесстрашен? Этот вопрос становится перед главным героем произведения. И от решения этого вопроса зависит его жизнь. Каждый берет из Бездны свой дар, пишет книгу, которая пишет его судьбу. Бездна не различает добро и зло, дар и проклятие – она лишь исполняет желания достойных, все время частично воплощаясь в самых чудовищных формах, не имея возможности воплотиться до конца.

«Страх» имеет множество пересечений с другими произведениями Олди, причем не только входящими в «Бездну…». В этот загадочный город читатель еще вернется в более позднем романе «Я возьму сам». Приятно удивит и выживший Марцелл – ему и Бездна, как выяснилось, нипочем. Сам образ города-перекрестка на границе миров и времен удачен.

Читая «Страх», можно отдохнуть от эпичности «Дороги» и «Сумерек мира», от вычурного стиля «Живущего в последний раз». Это мистическая история, продолжающая традиции, основанные классиками жанра. Олди и в этом жанре удалось создать вещь, сравнимую с произведениями По и Лавкрафта – а может быть, и превосходящую большинство из них.

Достоинства произведения:

  • язык и стиль;
  • сюжет;
  • атмосфера;
  • философия.

Недостатки:
не обнаружено.

Итог:
в том издании, что я читал, эта новелла закрывала первый том, посвященный миру Малхут и открывала тему Сарта. Простота и реалистичность истории очень порадовали после великолепного, но перегруженного романа «Живущий в последний раз». Как и весь цикл – читать обязательно, но «Страх» можно прочитать, даже если не собираетесь читать «Бездну…» целиком – это не помешает пониманию, а таинственности даже добавит. Очень рекомендую любителям классического мистического хоррора.


AlisterOrm, 16 июля 2015 г.

Страх. Он у человека в душе — да? Тогда, когда он не готов встретиться с тем, что желает втайне даже от себя. Ты можешь получить чистое знание, можешь получить вечное проклятие — всё зависит от тебя. От твоей любви к наукам, или любви...к власти? Возможно, что-то ускользнуло от меня.

Тогда, когда ты равнодушен — лишён страха. Когда ты ясно знаешь свой путь, ты лишён страха...

А на этот раз — Ближний Восток, некий богатый город, без конкретных подробностей. И на удивление — чёткий сюжет, впервые во всей немаленькой «Бездне голодных глаз». Разумные и непротиворечивые персонажи. А красота слога осталась той же. Да, это ближе к тем Олдям, которых я ценю — не за сюрреалистичную философию, а за Литературу.

Ну и лёгкие зацепки, разбросанные по всей повести, и скрепляющие её с остальной «Бездной...» — начиная от образа Сарта и кончая нашим старым другом бесом. Да, это часть единого цикла, но она имеет определённое преимущество — самостоятельность.

Категорически рекомендую эту повесть любителям ххорошей литературы. Она того стоит.


kovalenko910, 27 апреля 2018 г.

Орнамент

О, Великий Аллах, благословенны Пути твои, которыми Ты направляешь усталые стопы Твоего слуги, склонившегося перед Тобой. Среди книжных пустынь бродил я, проклиная судьбу свою, сладостью своей напоминающую полынь. Щедрой рукой раскидал Ты на моем пути колодцы, чудесный вкус которых питал язвы усталого моего желудка, и количество влаги в которых было столь обильным, что до краев наполняло чашу мою, величиною с наперсток. Колодцы мудростей этого щедрого края приносили миражи столь дивные, что ум мой — воистину свидетельствую это перед лицом Всевышнего — едва не помутился. Погибали боги, волкодавы выходили на пути свои, несли ночные и дневные дозоры славные муджаиды, и затем снова гибли боги, но гибель их была столь долгой и мучительной, что рядом с их жизнеописанием книга жизни пророка Иссы показалась мне розовым шербетом.

Сколь же глуп я был, думая, что оставил Ты меня в замыслах Своих! Бродить вечно от колодца к колодцу, припадая к источникам, сотворенным писателями, чей талант оседает песчинками на дне теплых вод и впивается в горло и иссохший мой язык подобно жалам скорпионов. Ибо песчинки слов превратились в барханы мудрости, и барханы мудрости направили меня к оазису, чья прохлада приняла меня в свои объятия, подобные объятиям черноволосых гурий, и чьи стремительные потоки ручьев подобны мыслям Мухаммада, с̣алла̄-Лла̄́ху ‘алайхи ва-саллам. Дано мне было понять, милостью Твоей, что вывел Ты меня Дорогой через Сумерки мира и дал Твоему нижайшему слуге, Живущему в последний раз, приобщиться к тайне тайн и взглянуть в глаза Страху.

1

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЭКСПЕРТА № 294

Эксперт: Генуэзов Якоб Васильевич, образование высшее медицинское, стаж работы 16 лет, первая квалификационная категория, судебно-медицинский эксперт K-го межрайонного отделения.

Об ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. […] предупрежден

ВОПРОСЫ, подлежащие разрешению:

  1. Какова причина и давность наступления смерти?

  2. [...]

ВЫВОДЫ

1.Смерть Ф.И.О. наступила от литературного оргазма, что подтверждается видимым излучением теплого белого цвета, исходившим из мозга пострадавшего. Давность наступления смерти в пределах…

2

Якоб Генуэзов не мог заснуть, продолжая ворочаться в своей постели до самой глубокой ночи. А когда последняя, отчаянно сопротивляясь всегда побеждавшему ее раннему утру, неохотно потянула за собой свой черный плащ, обиженно пряча звезды и плетясь на запад, Якоб Петрович уже окончательно оставил свои попытки. Похоже, Морфей, прочерчивая маршрут сегодняшней ночи, старательно огибал удобную и мягкую двуспальную кровать судмедэксперта.

Что же так тревожило человека, который во время своей практики сталкивался с самыми разными картинами смерти, видел выпущенные кишки и мучительно раскрытые рты, вспухшие животы и скорченные судорогой пальцы? И почему никто, кроме Якоба Генуэзова, не обратил внимание на то, что застыло на дне глаз умершего? Холодная бездна страха глядела на медэксперта, лишив того сна на всю ближайшую ночь (или ночи?).

Якоб вспомнил, как во время осмотра тела он обнаружил рядом с умершим увесистый томик на тысячу листов, как незаметно прикрыл его полой своего халата, повинуясь непреодолимому зову. Как спрятал его в свою сумку, удивляясь отсутствию какой-либо реакции со стороны присутствующих на пропажу улики и приписывая легкость кражи своей ловкости.

И вот теперь книга лежит на тумбочке рядом с кроватью.

Якоб Петрович потянулся к выключателю ночной лампы, прищепкой вцепившейся в изголовье. Желтый свет на мгновение ослепил врача, но спустя несколько секунд он уже разглядывал украденный том. «Бездна голодных глаз», книга, написанная таинственным Генри Лайоном Олди. Неужели слог этого мастера столь могуч, что сосуд читавшего человека не сумел вместить дух прочитанного?

Судмедэксперт раскрыл книгу. Нет, не так. Он раскрыл Книгу. Падающий свет лампы отразился от абсолютно пустых белых страниц. И тогда врачу показалось, что из дальнего угла комнаты, в котором мрак никак не хотел уступать желтому свету лампы, дразня ее и насмехаясь над бессилием искусственного карликового светила, из этого самого хорошо знакомого угла донесся властный голос:

— Пиши!