Авторская кухня
12.06.2020
Немного об "авторской кухне" от двухглавого Олди:
Если бы кто-нибудь подслушал, как мы с драгоценным соавтором на ходу обсуждаем по телефону нюансы текущего, находящегося в работе фрагмента – решил бы, что мы сейчас вцепимся друг другу в глотку. И был бы неправ.
Агрессивную манеру обсуждения мы отработали давно, как оптимальную и дающую хороший результат. Она быстрее, мы не тратим лишнее время. Она разогревает настроение, а это важно, когда пишешь эпизод, уже известный тебе от начала до конца. Давление на собеседника сразу показывает, можно его продавить, и тогда твое решение верное – или он упирается, и тогда верное его решение. Просто так, из личных амбиций, мы не упираемся никогда. Такая манера сразу отсекает пустые второстепенные разговоры – стоит одному уйти не в ту степь, и второй кнутом гонит фургон на главную дорогу.
Своего рода театр, где конфликт необходим.
Но это касается только рабочего, «сиюминутного» эпизода. Стратегию и тактику книги мы обсуждаем спокойно и хладнокровно, как сытые удавы.
Работая над книгой на исторической или научной подкладке, надо помнить: ты пишешь не для специалиста. Ты всегда знаешь меньше, чем он, устраивать соревнование глупо, нецелесообразно, а главное, губительно для будущей книги. Всегда будут накладки и ошибки – допущенные случайно, устроенные сознательно.
Наши декорации из картона и мешковины, даже если кажется, что они из стали и камня. Это не беда, это счастье. Это позволяет писателю работать с образами, символами, знаками, аллегориями, намеками и параллелями, а не с фактами, цифрами, датами, килограммами, сантиметрами.
Глупее нас, доказывающих специалисту свою компетентность, выглядит только специалист, доказывающий нам нашу некомпетентность.
Утратилось значение слова «графоман».
Из «человека с болезненной тягой к писательству» (плюс желание публичности, славы, признания) оно превратилось в «бездарного литератора». Добавим мягкий знак – графомань – и получим «халтуру», «скверно написанный текст».
И ведь не объяснишь, что графоман при всей его мании вполне может написать шедевр, поскольку психическое отклонение не отрицает таланта, а писатель, утверждающий по сорок раз на дню, что пишет исключительно для себя из самых высоких соображений, вполне может оказаться тем самым графоманом.
И даже блогер (далее неразборчиво)…
Чарльз Диккенс писал миссис Винтер 3 апреля 1855 г:
«Я сохраняю способность к творчеству лишь при строжайшем соблюдении главного условия: подчинять этому творчеству всю свою жизнь, отдаваться ему всецело, выполнять малейшие его требования ко мне, отметая в течение целых месяцев все, что мешает работе. Я не рассчитываю на то, что Вы поймете все причуды и метания писательской натуры. Вам никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным в жизни и задумываться над этим. Вот почему Вам может показаться странным то, что я пишу. "Что Вам стоит оторваться на полчаса", "только на часок", "всего лишь на один вечер" - с такими просьбами часто обращаются ко мне. Но люди не понимают, что писатель сплошь и рядом не может распоряжаться по своему усмотрению даже пятью минутами своего времени, что одно сознание того, что он связал себя обещанием, может ему испортить целый день труда. Вот какой ценой приходится расплачиваться нам, пишущим книги.»
Выскажешь какую-то мысль, а тебе в ответ сыплются комментарии:
- Да, но есть исключения…
- Да, но в одном случае из ста…
- А вот если повернется так, хотя так поворачивается редко…
- Любое обобщение относительно…
В спектакле важно найти сквозное действие: во всей постановке, в отдельной роли. Без него нет шампура, на который нанизывается все остальное. В планировании надо понять основную тенденцию. В начале тренировок надо поставить «движок». В работе над книгой требуется ясная фундаментальная динамика конфликта от экспозиции к развязке. Если хочешь достичь результата, безжалостно отметаешь частности до тех пор, пока не проявится основа, скелет, база. А если хочешь почесать клавиатуру, тогда можно все время посвятить частностям и исключениям.
Мы не белые вороны, нет, мы белые волки,
На четыре мы стороны верхней узенькой полки,
И по краешку бритвы босиком без простоя,
Если есть чувство ритма, это чувство шестое.Мы не плачем, мы скалимся, на луну подвываем,
Монорельсами катимся допотопным трамваем,
Не дуреем от скорости, не живем без искусства,
Если есть чувство гордости, это первое чувство.Вы чугунные гири, мы воздушные шарики,
Что шару харакири, только жить помешаете,
Только воздух без толку да подсохшая корка,
Если есть чувство долга, это рыбья прикормка.Мы не вороны белые, мы голодные оводы,
Налетай, Лизы бедные, есть причины и поводы,
Приросло там, где сколото, гладко стелят, где пусто,
Если есть хоть какое-то завалящее чувство.
По-моему, афоризм Анны Элеоноры Рузвельт прекрасно подходит и к оценке книг в том числе:
«Великие умы обсуждают идеи, средние умы обсуждают события, а мелкие людей.»
В оформлении использована фотография гарпии, автор - Leon Moore. Нет, это не из романа Г.Л.Олди, но тоже красавица.