10.02.2021
Обновление нашей библиотеки - у нас появились "сборники" циклов "Ойкумена" и "Чистая фэнтези". Теперь под одной вирутальной обложкой (на самом деле в одном архиве) можно получить все романа этих циклов.
А вот еще из новостей древней Эллады - говорит Олег Ладыженский:
Кстати, уже готова аудиоверсия второго тома Одиссея. Дмитрий Игнатьев вчера сообщил, что на всякий случай прослушивает финальную версию, чтобы ничего не пропустить. Так что скоро обещает прислать. Будем публиковать! :-)
Первый том романа в аудиоверсии уже давненько есть у нас в "Мире Олди" - "Человек Номоса", аудиокнига. А если у вас есть желание помочь в это нелегком деле или отблагодарить за озвуучку - участники проекта будут очень рады вашей помощи:
Из диалогов с журналистами:
– В литературном мире косо смотрят даже на автора, публикующего всего по книге в год. Вы же выдаёте по две-три книги в год. Вопрос качества опустим; куда вы так торопитесь?
– Мы всегда писали две-три книги в год – вот уже практически тридцать лет. Это наш обычный ритм работы. Кстати, нас двое, а значит, рабочих рук четыре, а головы две. Выходит, мы не торопимся, а нашли свой персональный график, его и соблюдаем. Здесь можно добавить, что мы много работаем, а не сетуем на творческие кризисы. Что же до клювов критиков – пусть щелкают. У нас свое дело, у критиков свое.
– Современный человек мало куда успевает. Как вы справляетесь с таким насыщенным графиком? Как вы налаживали своё время под такие темпы работы?
– Свой рабочий график мы тщательно планируем заранее, как и распорядок дня, куда помимо работы входит и утренняя гимнастика, и отдых. Отсекаем лишнее, регулярно смотрим, от чего следует отказаться, чему следует уделить больше времени. Если правильно строить режим дня (недели, месяца, года, жизни), можно очень много успеть. И в театр сходить, и книгу прочесть, и музыку послушать. Следовало бы добавить, что мы вообще большие труженики, но скромность не позволяет.
Интервью Александра Левитаса с Генри Лайон Олди aka Дмитрием Громовым и Олег Ладыженский для проекта «Над облаками» — часть вторая:
Вопрос: Следование каким принципам в работе делает вас продуктивными? Я знаю, что вы сформулировали для себя какие-то правила продуктивности, которых вы придерживаетесь - расскажите о них, пожалуйста.
Ответ: Не ждать вдохновения, как у моря погоды, работать каждый день.
Не халтурить, работать на максимуме своих возможностей (если получится, то и чуть выше этого максимума). Не спускать себе неудачных фраз, эпизодов, художественных решений. «А, и так сойдет!» Не сойдет. Переделывать до тех пор, пока не будем удовлетворены результатом, сколько бы времени это ни потребовало.
Готовиться к каждой новой книге, не начинать «с кондачка». Продумывать сюжет, героев, стилистику, декорации, составлять план, включающий в себя в т. ч. и финал книги, чтобы знать, к чему мы в итоге должны прийти. Собирать материал и «погружаться в него». Начинать писать, лишь когда ощутили, что мы в материале и книга «созрела» для написания.
Главный приоритет в работе над книгой – сама книга, художественный текст. Личные амбиции – побоку. Кто бы ни придумал очередной поворот сюжета, фразу, эпизод – выбираем тот вариант, который лучше, острее, интереснее, органичней ложится в книгу. Совершенно не важно, кто из нас этот вариант придумал. Пишем только то, что сами хотим написать, что цепляет за душу лично нас. Пишем так, как сами считаем нужным и правильным. Издатели, читатели, критики, модные тренды – побоку. Есть только мы и книга.
Продолжение следует.
Хорошие книги - Олди рекомендуют:
«Сад» (Марина Степнова, 2020)
Я давно ждал новую книгу Марины Степновой. Дождался – и не разочаровался. По словам автора, она писала «Сад» девять лет – и оно того стоило. Язык у Степновой и раньше был хорош, а в этом романе он поднялся на новую высоту. Думаю, я с удовольствием прочел бы книгу о ком и о чем угодно, написанную подобным языком. Читая, я буквально ощущал душную июльскую жару и февральскую стужу, ароматы цветущего сада и вонь нечистот, скользкую гладкость шелкового платья и шершавую грубость пальцев врача, утративших чувствительность от хлорки и йода...
Надо сказать, и образ сада, и весь роман – это одна большая метафора, в которую вплетен целый ряд метафор, образов и символов более локальных. В этой книге вполне реальный сад в провинциальном имении Борятинских под Воронежем – это в то же время и Эдемский сад, символ и райских кущей, и первородного греха, и рождения новой (во всех смыслах) жизни. Но всему, что рождено, суждено рано или поздно умереть – и вот в финале книги перед нами отчетливо встает уже совсем иная аллюзия: «Вишневый сад» Чехова. Нечто новое, буйное, одержимое, не признающее традиций и условностей уже зародилось и выросло в том самом саду, в глубинке патриархальной России XIX века – и теперь оно безжалостно сметает старые устои, чтобы воздвигнуть на их обломках... Что? Нечто лучшее?
Скорее просто – другое.
Но XIX век уже подходит к концу, и читатель прекрасно знает, что произойдет в России через каких-нибудь два десятка лет. А значит, и этому новому начинанию вскоре суждено уйти в небытие, уступив дорогу чему-то иному – и так круг за кругом, виток за витком...
Новый роман Степновой – это еще и социально-психологический эксперимент автора. Степнова сталкивает свободолюбивую, независимую, своевольную (и чего уж греха таить: эгоистичную) личность с порядками и традициями, замшелыми устоями и могущественными условностями самодержавно-православной России второй половины XIX века. А учитывая, что героиня еще и дочь известного дворянского рода – ей приходится трудно вдвойне и втройне. Несмотря на ряд уступок со стороны героини, светское общество ее конечно же отторгает. И героиня платит обществу тем же: плюет на него с высокой колокольни, возвращается в провинцию, где ей никто не указ, и принимается воплощать там свою мечту.
Несмотря на отчетливую и вполне удачную стилизацию под «великую русскую литературу» XIX века и хорошо выписанную атмосферу, быт и реалии того времени, роман заметно отличается от произведений русской классики. Не только аллюзиями и символизмом, не только нетипичной главной героиней – но и остальными героями. Ни один из них не похож на «типичного представителя» своего класса, сословия или социального слоя. Даже если кто-то из них и кажется поначалу «типичным», довольно скоро у него обнаруживаются свои уникальные тараканы в голове и скелеты в шкафу. Практически все герои хоть раз совершают импульсивные, не до конца понятные им самим поступки – а потом, естественно, огребают их последствия. Не все, но многие одержимы странными, нетипичными для людей их круга идеями – но рано или поздно перегорают, ломаются под ударами судьбы, и далее доживают свой век, просто плывя по течению. Лишь один персонаж ничем особым не одержим, никаких странных поступков не совершает, не стремится ни к чему особенному: он безвольно плывет по течению с самого начала, прибиваясь то к одной, то к другой сильной личности и следуя в ее кильватере.
Но даже этого слабовольного персонажа язык не повернется назвать «типичным».
Не «перегорает» к концу романа лишь главная героиня: она, напротив, расправляет плечи и, не считаясь более ни с кем и ни с чем, начинает всерьез воплощать свою мечту. И, скорее всего, осуществит ее. Вот только принесет ли это ей счастье? И даже если так – как долго это счастье продлится? А еще здесь нет ни одного чисто положительного – и ни одного чисто отрицательного героя – если не брать в расчет совсем уж эпизодических персонажей, показанных лишь мельком.
Наверное, в романе есть к чему придраться – но совершенно не хочется. Ибо такие придирки выйдут мелочными, а те легкие шероховатости, которые я мельком отметил при чтении, совершенно не портят общую картину.
Книга вышла грустная и странная, оставляющая по себе горьковатое, но еще долго не отпускающее послевкусие. О чем она? О буйстве жизни во всех ее проявлениях – и о неизбежности смерти. О свободе и естественности – и о тесных рамках условностей. Об эгоизме и самоотречении. Об одержимости во всех смыслах этого слова. О человеческих судьбах и грядущем переломе эпох, который еще только брезжит на горизонте.
И, наверное, еще о многом.
Просто прочтите эту книгу.