КАСЫДА БЕДЫ
Жизнь ломается однажды, ныне это знает каждый,
Над ручьем страдал от жажды, где он, тот ручей?
Ухо ловит отголоски, мир бесцветный, жёсткий, плоский,
Пахнут эшафота доски потом палачей.
А над городом ракеты, а над взрывами букеты,
И осколки ищут: "Где ты?" Страшно, вдруг найдут.
Курукшетра или Троя, нет ни бога, ни героя,
Удержать бы фланги строя в жаркую страду.
Устоять бы, где поставлен, там, где принцу призрак явлен,
Говорят, король отравлен? На хер короля!
Вот, стою в проклятом месте, не до чести, не до мести,
И давление под двести, и виски болят.
Прорвы ада, горни выси, мало что от нас зависит,
Собираем, копим, крысим это мало что,
По кусочку, по крупинке, по шажочку по тропинке,
А в глазах не атропин ли, раз зрачки по сто?
Здесь вчера была больница. Развиднеет, прояснится:
Где больница? Только снится, как она была,
Как мы все здесь жили-были, всё, проехали, забыли,
В стеклах мушки зарябили, дождь, вода, зола.
Поезд, поезд, скорый поезд, вот беда уже по пояс,
Вот по горло. Беспокоюсь, как теперь дышать.
Вот беда над головою прорастает трын-травою,
Вдалеке сирены воют, едем не спеша.
Похвальба, рыданья, нервы, не последний и не первый,
В чистом поле, будто в церкви, гляну в небеса,
В небе белая дорога да воздушная тревога,
Небо спрашивает строго: "Веришь в чудеса?"
Что сказать? Наверно, верю. Человеку или зверю
В дом чудес открыты двери, вход за медный грош,
Выход будет за десятку, и валяй, ходи вприсядку,
Эй, бегом в лесопосадку, зол железный дождь!
На заборе ворон черный, в переноске кот учёный,
Поезд мчится, номер чётный, нечет на плече,
Может, ангел этот нечет, раз насестом служат плечи,
Вот, подумал, стало легче, знать ещё б зачем.
Все, кого ни спросишь, правы, все пандавы-кауравы,
Танки возле переправы, жар как из печи,
Вот двухсотый, вот трехсотый, медом дым стекает в соты,
Ладно, хватит, что ты, что ты, все, молчи, молчи.
* * *
Когда нельзя назвать войну войной?
Потопом звал потоп бедняга Ной,
Но дьявол называл потоп иначе -
Спецоперациею проливной.
* * *
Ты держись, они говорят,
Держись,
Это жизнь, старик, это жизнь.
Я держусь, отвечаю,
Ещё держусь,
Это жуть,
Это точно жуть.
Как сказать, говорят, однозначно не всё,
Ты, старик, цитируй Басё,
Спой про шарик, про голубой,
Как телят ведут на убой,
Мы в какой-то степени вместе с тобой.
Хорошо, киваю, благодарю,
Мы почти родня по календарю.
А вон те молчат, да и те молчат,
Иногда откроют короткий чат,
Где и от молчания горячо,
Чую, рядом к плечу плечо.
Как сосед по разрушенному этажу,
Не держись, говорит - держу.
Мы ползем по гибнущим этажам,
То нас в холод бросает,
То в дрожь,
То в жар.
Этажи, они говорят, этажи?
Это жизнь, старик,
Это жизнь.
Говорят, без умолку говорят,
Словно милостыней дарят.
В темном небе Молох возносит жезл,
Это жесть, мне слышится.
Это жесть.
Этот шарик, он жестяной,
Как тротилом, набит войной.
Вот рванул заряд,
вот летит снаряд,
Ты держись, они говорят.
Ты ж босыми пятками по ножу...
Кто-то рядом молчит: держу.