03.04.2020
Олег Ладженский о хороших книгах.
Эндо Сюсаку, «Уважаемый господин дурак»
Послевоенный Токио. Клерки, официантки, проститутки, сутенеры, портье, прохожие, килеры, дети, собаки. И смешной нелепый француз Гастон Бонапарт, который приехал не пойми за чем. Он из той породы святых дурачков, которые у Акутагавы Рюноскэ шагали с ветки сосны прямо в небеса. Он и здесь шагнет в небеса, но это будет не сразу, и не так, как ожидается.
Повесть о добром человеке. Редкость, сейчас про добрых не умеют. Прочитал – как душу умыл, еще и с мылом.
Нил Гейман, «Океан в конце дороги»
Герой возвращается в родной город, где ему в раннем детстве пришлось столкнуться с добром, злом, ужасом, самопожертвованием и многим другим, о чем мы забываем, когда становимся взрослыми.
Как-то пропустил я эту книгу. Вот, наверстал с огромным удовольствием. Чем-то напомнило «Коралину», которую и читал, и видел. Сел и пока не дочитал -- не оторвался. Гейман верен себе: наивность детства и мощь мифологии переплетаются у него так же органично, как смешная отвага и циничный страх.
Мало кто может уместить океан сперва в пруду, а там и в ведре. Старина Нил умеет.
Везет мне на сильные книги. Подряд пошли «Зигзаг» Сомосы, «Земля» Елизарова и «Океан…» Геймана. Что бы теперь взять?
Лоуренс Норфолк, «Пир Джона Сатурналла»
Пир принадлежит повару. Это всей своей жизнью доказывает Джон Сатурналл – сын ведьмы, сирота, поваренок, солдат, преступный любовник, беглец… А вокруг царит эпоха Карла I, Оливер Кромвель поднимает мятеж, леди Лукреция объявяет голодовку, свирепствуют фанатики-пуритане и готовятся блюда, превосходящие самое богатое воображение.
Норфолк – наша давняя любовь. Но обычно книги Норфолка приносили нам в первую очередь эстетическое и интеллектуальное наслаждение. Чувственное удовольствие шло третьим планом, но в «Пире…» оно внезапно вышло на авансцену. Трудно сказать почему, но вспоминался Диккенс. Сопереживание герою и его спутникам было исключительно сильным, книга читалась на одном дыхании. При том, что здесь тесно сплелись реальность и мифология, проза жизни и давние легенды, историчность и колорит эпохи, все время хотелось, чтобы герою хоть чуточку повезло, чтобы его поиски себя, любви, дружбы увенчались успехом.
Жалеем об одном – Лоуренс Норфолк пишет редко. Автор, пиши еще!
P. S. Спасибо Марии Куренной за отличный перевод!
Кадзуо Исигуро, «Погребенный великан»
Англия пост-Артуровского периода. Еще жив последний рыцарь Круглого стола, еще дышит последний дракон, а двое пожилых супругов отправляются в последнее путешествие.
Действие разворачивается неторопливо, стилистика вызывает в памяти достославного Мэлори и классиков английской литературы ХХ века. Будут и приключения, и битвы, и коварство с обманом, и внезапные повороты сюжета, но речь не о них. Речь о памяти, о жизненном опыте людей и народов.
Фундамент любви и ненависти, обиды и прощения. Основа мира и войны. Близость и разобщенность, верность и предательство. Может быть, лучше не помнить ничего, что случилось с тобой и твоим племенем, лишь бы мир, спокойствие, тихое существование? Беспамятные тени, гомеровский Аид, острова блаженных? Может, и так, но судьба все равно решит по-своему.
А на дальний остров, куда мы все переправимся в конце концов, каждый плывет в одиночку. Другое дело, что там, под деревьями, не все будут одиноки. Правда, лодочник?
Есть книги, которые не пересказать.
Про "Землю" развернутый отзыв писать не буду. Книга еще переваривается, и боюсь, отзыв вызовет скорее срач, чем обсуждение. Замечу, что она мне очень сильно пришлась ко двору, несмотря на некоторую затянутость. Но надо знать, что в "Земле" очень много грязных бытовых сцен, осознанно вводимых автором. Там к середине понимаешь, что часть персонажей -- бесы, ведущие борьбу с ангелами (тоже персонажи) за душу героя. Это очень глубоко лежит, можно и проморгать. И бесовщина описана на плотско-бытовом уровне, с сексом, матом, грязью до пояса. Не всякий читатель воспринимает такое без рефлекторного отторжения.
А это - Дмитрий Громов о книгах и фильмах:
Лоуренс Норфолк, «В обличье вепря»
Это одна из самых сильных книг современной прозы, какие нам довелось прочесть за последние несколько лет. Действие начинается со знаменитой Калидонской охоты, но вскоре оказывается, что охота идёт не совсем так, как в греческих мифах. Или даже совсем не так. Затем повествование разветвляется на три временны̀е линии: Вторая Мировая война, вторая половина XX века и пласт древнегреческой мифологии. Особую линию составляют многочисленные сноски и примечания, причудливым образом увязывая между собой все три линии. В итоге прошлое оборачивается настоящим, реальность – мифологией, а мифология – вневременным символизмом. События Калидонской охоты накладываются на судьбу главного героя, которому во время войны пришлось бежать в горы Греции, спасаясь от нацистов. Позже, чудом выжив, Соломон Мемель в своей поэме переосмысливает собственную историю и мифологию, проводя параллели между противостоянием с немецким полковником Эберхардом и Калидонской охотой на вепря.
Дичь и охотник меняются местами, война превращается в охоту, охота – в войну, мифология обретает плоть и кровь, в обликах древнегреческих героев проступают знакомые черты современников поэта, меняются язык и манера повествования...
Об этом романе можно говорить долго, но это одна из тех книг, которые просто невозможно пересказать. Роман наполнен смысловыми слоями и аллюзиями, и мы абсолютно уверены, что сумели понять и осознать лишь малую часть из них. Впрочем, даже этого с лихвой хватило, чтобы оценить масштаб и глубину романа.
Очень непростое чтение. Но поверьте, книга того стоит.
«Ветер крепчает», мультфильм Хаяо Миядзаки
Пожалуй, один из лучших, если вообще не лучший мультфильм знаменитого Хаяо Миядзаки (при том, что у него все работы прекрасны). На сей раз – никакой мистики и фантастики. Япония, 1918 г. Мальчик, который мечтает стать лётчиком, но в итоге, вырастая, становится авиаконструктором. Мечта о небе и полёте, о воплощённом совершенстве. Мечта, которая, несмотря на все трудности, что встают на пути героя, становится реальностью. И в то же время – грустная и прекрасная история любви. Герой разрывается между любимой девушкой и любимой работой; страстью всей его жизни – и любовью всей его жизни.
В своих снах Дзиро летает в небе и общается со знаменитым авиаконструктором Капрони. И Дзиро, и Капрони всю жизнь мечтали создавать совершенные самолёты – но оба были вынуждены работать на военных, создавая совершенные летающие орудия войны. А семейное счастье Дзиро и Наоко оказалось слишком кратким...
Прекрасная рисовка, замечательные пейзажи, трогательная история – и ощущение пронзительной, но светлой печали, которое оставляет по себе этот фильм.
На закуску:
Наверное, это самый краткий отзыв на нашу книгу ("Пасынки восьмой заповеди"): "Зае...сь!) Рекомендую."
Ну и вот:
Паника, грозная дщерь козлорогого Пана, смотрела
Как-то трагедию, «песнь козлов» про народные страсти-мордасти.
- Что там? – спросил ее Пан, повелитель дубрав, на свирели играя.
- Что? Да козлы! Рядом с ними ты, папа, красавчик, подобный могучему Фебу!