12.11.2023
Писатели рассказывают:
– написали два новых рассказа. Завершаем запись аудио.
– закончили большую работу. Начали в январе 2023. Редактуру тоже сделали. Завершаем запись аудио. Подробности позже.
– сайт "Мир Олди" продолжает регулярно работать "на волонтёрку". Всем спасибо!
– через пару недель литератору Олди стукнет тридцать три года.
– мы живы. Чего и всем желаем.* * *
– написали два нових оповідання. Завершуємо запис аудіо.
– Закінчили велику роботу. Почали в січні 2023 року. Редактуру теж зробили. Завершуємо запис аудіо. Деталі пізніше.
– сайт "Світ Олді" продовжує регулярно працювати "на волонтерку". Всім дякуємо!
– за два тижні літератору Олді стукне тридцять три роки.
– Ми живі. Чого й усім бажаємо.
Написали рассказ про будущее. Так и назвали: "Будущее". Интересно, кроме нас ещё кто-нибудь пишет про будущее без апокалиптической подкладки?
Если да - обнимемся, коллеги!* * *
Написали оповідання про майбутнє. Так і назвали: "Майбутнє". Цікаво, крім нас ще хтось пише про майбутнє без апокаліптичної підкладки?
Якщо так – обіймемося, колеги!
Франция, прилавок книжного магазина.
Хороший такой прилавок.
От издателя: «Это фестиваль "Les Utopiales", крупнейший фестиваль во Франции. Его временный книжный магазин занимает площадь 600 м2.»* * *
Почитывая ленту, вспомнил цитату великого Руставели: "А ума в любом не жидко, если кто другой в бою".
Чаще эти строки цитируют так: "Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны".
Но я очень люблю менее известный перевод К. Бальмонта.
Иллюстрация Александра Семякина к рассказу Г. Л. Олди «Сила слова»:
Статья в издании "Нова газета. Европа" об автодокументальных книгах о жизни в Украине и России во время войны:
Вряд ли открою секрет, если скажу, что знаменитый писатель-фантаст Олди — не один. На самом деле, их двое — соавторов, работающих под псевдонимом, давно ставшим литературным брендом. Харьковчане Олег Ладыженский и Дмитрий Громов — а именно они и есть Олди — даже жили в одном доме, только на разных этажах. Так было до российского вторжения в Украину.
Книга, посвященная первым месяцам войны (вышедшая одновременно на русском и украинском языках), состоит из дневниковых записей, стихотворений и двух рассказов. Рассказы — фантастические, стихотворения Олега Ладыженского и его отца Семена Ладыженского — лирические, а вот дневник — не совсем обычного формата, поскольку включает записи обоих соавторов, составляя своеобразный диалог: когда одно и то же событие может быть описано с двух разных точек зрения.
Речь идет о Харькове, который с первых же дней войны попадает в осаду. Российская армия пытается прорваться в город или взять его в окружение. Дмитрий Громов, 27 февраля 2022: «Проснулся в начале шестого утра. Впрочем, я часто в это время просыпаюсь. Услышал звуки автоматной перестрелки. Сначала более или менее интенсивной в течение пары минут. Потом стихло. Потом снова начали стрелять, но уже совсем недолго: секунд 30 или меньше. После этого стихло окончательно. Подозреваю, это защитники Харькова обезвреживали российскую ДРГ. Кому-то из ДРГ удалось уйти, но чуть погодя его догнали. Позже из новостей стало ясно, что моя догадка была верной».
Харьков находится под постоянным обстрелом: снаряды падают в центр города, разрушая историческую архитектуру (очевидцы утверждают: что не удалось разрушить немцам в годы Второй мировой, то разрушила российская армия). Они летят на жилые дома, убивая, калеча мирных харьковчан, сносят под корень Северную Салтовку. Семьи вынуждены укрываться в подвалах и бомбоубежищах, уплотняться, принимать родственников из более обстреливаемых районов, а также постоянно думать о продуктах, лекарствах, еде для домашних животных… Война всё резко и бесповоротно изменила: быт, людей, обстоятельства. Однако общим настроением в простреливаемом городе становятся взаимопонимание. Люди делятся информацией, лайфхаками, охотно волонтерят.
Олег Ладыженский, 2 марта 2022: «Опытные люди дали совет: что сделать, чтобы уменьшить риск выбитых окон при взрыве? Надо открыть окно, потом закрыть, но ручку не затягивать. А чтобы окно не открывало сквозняком, придавить его пластиковыми баклажками с водой. Тогда, если что, баклажки упадут на пол, окно откроется, но не разобьется». Вторжение продолжается. Харьковчане вынуждены уезжать в эвакуацию. В начале марта оба автора с семьями переселяются во Львов, и только там оказываются способны вернуться к полноценной литературной работе. Книга заканчивается осенью 2022 года, когда, кажется, война уже вот-вот закончится. Дмитрий Громов: «Интернет взрывается долгожданными новостями: большое наступление ВСУ! В нашей родной Харьковской области! Ну наконец-то! Какие фильмы, какие книги?! От фронтовых сводок не оторваться! Читаю их запоем! Фронт прорван, россияне бегут, бросая технику и сдаваясь в плен. Освобождены Балаклея, Купянск, Изюм, Волчанск, множество городков, сел и поселков поменьше — почти вся Харьковская область. На севере области силы ВСУ вышли к границе с Российской Федерацией. На юге, в Херсонской области, у ВСУ тоже есть успехи…» И кажется, что настало время подумать о возвращении. Олег Ладыженский: «Вернулась в Харьков и моя теща. Нужда заставила — возникли проблемы с квартирой, которые надо было срочно решать. Во двор их дома прилетел снаряд, во всех квартирах взрывной волной выбило все стекла в окнах. Если летом мы сумели решить этот вопрос дистанционно — связались со строителями, и те затянули окна пластиковой пленкой, — то сейчас, когда на пороге зима, самая сложная зима в нашей жизни, пленка уже не годилась… На следующий день приехал мастер. В течение часа всё сделал. Бесплатно. Вот такой он, Харьков».
Кого, не важно – бить охота, Бить в бубен, в душу, бить в бидон. Как мы бы били Дон Кихота! А что он лезет, этот дон? Бить – вот, братва, закон единый, Бить – если мясо ел с ножа. Как мы бы били Насреддина! А что он фыркает, ходжа? Бить, чтобы кровью плоть набрякла, С носка, с лобешника, с руки. Ах, как бы били мы Геракла! А как бы он нас бил, прикинь? |
Бажаймо бити – хоч кого там, У бубон, душу чи в бідон. Як би ми били Дон Кіхота! А нащо лізе він, цей дон? Б'ємо - закон життя єдиний, Б'ємо – м'ясце їмо з ножа. Як би ми били Насреддіна! А що він пирхає, ходжа? Б'ємо, щоб кров'ю плоть набрякла, З носка, з лобешника, з руки. Гей, як би били ми Геракла! А як би він нас бив, прикинь? |
* * * Здравствуй, зона комфорта! В твоей простоте Что-то есть от Того, кто распят на кресте, И границы твои обозначены ясно: Эти живы-здоровы, и эти, и те... |
* * * Будьмо, зона комфорту! В твоїй простоті Щось від Того сквозить, хто висить на хресті, І кордони твої позначаються ясно: Ці живі та здорові, ці теж, і ще ті... |
* * * Любит - не любит, Люди - не люди, Чья голова разместилась на блюде? Понял, простите, Это Креститель, А для чего вы Мессию растите? Крест на Голгофе Ставили профи, Понтий Пилат выпил чашечку кофе, Понял, спасибо, Это Мессия, А остальных тоже всех воскресили? |
* * * Любить - не любить, Люди - не люди, Гей, а чия голова то на блюді? Ясно, спасибі, Бачу, Хреститель, А ви Месію для чого зростили? Хрест на Голгофі Ставили профі, Каву Пілат випив без філософій, Ясно, спасибі, Бачу, Месія, Інших ви теж геть усіх воскресили? |
* * * И снова танцуем от печки, Которую чёрт изобрел, И вновь Прометееву печень Клюет ненасытный орёл, И Варфоломеевой ночью Опять окровавлен стилет, Мы все это видим воочию За мглистою выслугой лет. Хронический вывих сустава У века - приди, костоправ! Какими мы были, какими мы стали, Неважно; и каждый невинен местами, И каждый по своему прав. |
* * * І знову від пічки танцюємо - вчинки Такі, мабуть, винайшов чорт, І знову клює Прометею печінку Орел - отакий дискомфорт, І тягнуться Варфоломеєві ночі Кривавою ниттю клинків, Ми все це побачили на власні очі Крізь вислугу млистих років. Час вивихнув разом і сенс, і суглоби, Приди, костоправе, де ж ти? Міняється кожен у власній особі, І кожен не винен у тому, що робить, І кожен для себе святий. |