Я шел по битому стеклу...

Генералы готовятся к прошлой войне,

Ко вчерашней.

Генералы купаются в красном вине,

Им не страшно.

И осыплется чёрное небо с утра

Острой крошкой,

Ты скажи, генерал, чем наш век захворал?

Тем, чем прошлый.

В окопах нету атеистов.

Когда безумен и неистов

Над головой несётся шквал,

Ты видишь берег каменистый,

Где в раннем детстве побывал,

Тропу в горах, прибой и чаек,

День бесконечен и отчаян,

И этот солнечный лубок

Спокойно говорит: "Я бог".

Я шел по битому стеклу

Зимою на вокзал.

Желвак коверкал мне скулу,

Я многое сказал

Увечным куполам церквей,

Развалинам домов,

Киоску (от меня правей),

Рекламе (от меня левей),

А в небе меч (азохен вей!)

И я как тот Дамокл.

Меч не висит — клюет, разит,

Распоясался, паразит.

Я шел с заплечным рюкзаком,

За мною шла война,

Так дед мой топал с вещмешком

В лихие времена.

Был сорван люк, текла вода,

Сливаясь в мёрзлый ров,

Плясала на костях беда,

Смеялась, дрянь: "Вот это да!",

А я кричал (кому? куда?!),

Совсем как бедный Иов.

Я утешение нашел:

Не бедный Йорик? Хорошо.

Я шел по взрытой мостовой,

Пока идти я мог,

Я запер сердце на засов,

А разум на замок.

Исход, Троянская война,

Дуй, ветер, падай, снег!

Вот тут вчера была стена,

А тут сейчас живёт война,

"Ты Одиссей!", поет волна,

Да нет же, я Олег.

Сквозь боль и гнев, беду и гнусь,

Вернусь. Когда-нибудь вернусь.

Над чашкой чая

Зимой озябший странник

Греет ладони.

Вначале было слово, а война

Случилась после. Лопнула струна,

На тонкой, зыбкой грани тьмы и света

В ночи мерцают чьи-то имена.

Вначале было слово, а беда

Пришла потом. Багровая вода

Течет в ручьях. Железной саранчою

Обглоданы пустые города.

Вначале было слово и в конце

Пребудет слово. Маска на лице

Вросла, пустила корни. С каждым вздохом

Все чаще вспоминаю об отце.

Отец небесный и отец земной!

Что делать мне с проклятою войной,

Когда война, как слово, под запретом

И прячется за дымной пеленой?

Летит над домом ведьмин вой ракет,

Да будет свет, но где он, этот свет?

"Вначале было слово…" — отвечают,

И более ни слова мне в ответ.

Невесёлые стихи

Пишутся и пишутся,

Будто смертные грехи

В небесах колышутся,

Наземь падают дождем

В города и села,

Ничего,

Обождем,

Будут и веселые.

Невеселі вірші

Пишуться та пишуться,

Немов смертні грішки

У небі колишуться,

Потім падають дощем

На міста та села,

Що ж, нехай,

Будуть ще

І вірші веселі.

Из грохота уходишь в тишину

И сам себе бормочешь: "Ну и ну!

Как страшно ждать, что снова загрохочет

И тишину отправят на войну!"

Напишешь слово, а в ответ упрёк,

Напишешь снова, а в ответ упрёк,

Что ни скажи, найдется упрекнувший,

Не так ли начинался Рагнарёк?

Между раем и адом ведётся война,

Ад и рай пишут письма с утра дотемна,

"Вы в аду, — пишут свыше, — рабы преисподней!"

"Ад у вас, рай у нас," — им в ответ сатана.

Я не желаю вашим детям

Того, что испытал мой внук,

Вам, кто решил, что он в ответе,

Кто звал войну.

Тем, кто писал в поддержку письма,

Дышал войной, одной войной,

Пусть вашим детям сладко спится

В тиши ночной,

Пусть не ночуют по подвалам

Они под недалёкий бой,

Где лишь собака согревала

Его собой.

Кусала пальцы стужа злая

И не ловился интернет…

Нет, не желаю. Не желаю.

Нет. Трижды нет.

Разжирели ястребы войны,

Не летают,

Постят, постят посты пацаны

Да читают.

Клювом щелк! — глядишь, родился пост,

Комментарий,

Так душой и воспарил до звёзд,

И летает.

У ненависти медное крыло,

Свинцовый клюв и перья наголо

Из ярой бронзы. Птица-Стимфалида,

Каким тебя к нам ветром занесло?

Ответил мне взмах медного крыла:

"Я с самого начала здесь жила.

Язвлю, летаю, кличу в вечном страхе:

Не прянет ли Гераклова стрела?"

Савл идёт по дороге в Дамаск,

Понимая, что путь вышел боком.

На дороге сожженный КАМАЗ,

Виртуальные выхлопы масс,

Всадники. Мор бормочет: "Чума-с!"

Нету бога.

И дорога уже не важна,

Трудно двигаться против рожна.

Савл идёт, спотыкается Савл,

Шапка неба на голову давит,

Громыхают бои по лесам,

Кровь течет у вождей по усам,

Кровь течет, но и в рот (чудеса!)

Попадает.

Савл безумен, разбит, напряжен,

Савл упрямо идёт на рожон.

Он идёт, сам не зная куда,

Камень вечности бьёт по кресалу,

В красной речке бурлит не-вода,

Закипает в котле не-еда

И бредёт, бормоча: "Вот беда…",

Бог за Савлом.

Расступается всадников ряд,

"Ничего, пусть идут," — говорят.